Вот представьте себе… Четыре часа утра, за окнами темно и зябко, и наша съёмочная группа то и дело зевает, рискуя вывихнуть челюсти. Всё происходит в маленькой пекарне на окраине Краснодара — мы снимаем документальное кино, и теперь поджидаем нашего героя. И вот я сижу себе в уголке, дремлю, и представляю себе его выход. Сейчас, думаю, скрипнет дверь, и войдет хозяин пекарни (он же пекарь), такой немного хмурый и сонный (а каким еще быть в четыре часа утра?), может быть, этак с чашкою кофе в руке… Зевнет. Извинится. Отхлебнет. Нажмет какую-то кнопку — и что-то зажужжит, оживет, заработает. И мы тоже начнем: свет, штативы, камера… Словом, еще один рабочий день и всё такое. Воображая себе всё это, я было совсем уже задремал. Пока вдруг, распахнувшись веселым рывком, не хлопнула дверь, и Александр Удалов (вот фамилия, а?) ворвался в цех. Мне даже почудился спросонья некий вихрь у него за спиной, как это принято у волшебников — или это была мука? «Ничего, — спрашивает, — если будет музыка?» Я растерянно киваю, давай, мол, пускай будет музыка. Саша подмигивает и врубает кубинский джаз («Buena Vista Social Club», у Вима Вендерса был дивный фильм об этом оркестрике, очень советую). И всё начинает вертеться — вот буквально всё, включая нашу съемочную группу… В общем, дорогие мои, прежде я думал, что такие круассаны водятся исключительно во Франции. И такой честный хлеб тоже пробовал нечасто. Но ещё реже я видел, чтобы кто-то был так влюблен в своё дело. Вот правда! Готов положить руку на сердце, или ещё куда скажете. И вообще, там история очень интересная, посмотрите.

Фото Федора Обмайкина